В один прекрасный день мой собственный ребенок довел меня до трясучки. До самого неадекватного состояния.
При всем при том что у меня характер нордический, стойкий. Ну, то есть я, конечно, в некоторых ситуациях могу поорать и пофонтанировать эмоциями, но на самом-то деле довести меня сложно. Вот так, чтобы довести-довести до обморока, до такого состояния, чтобы судороги, судороги, понос и смерть.
А в этот раз ребенку удалось-таки это сделать.
Ребенку было лет пять, неугомонный дитятко с шилом в попе. Все как положено в этом возрасте. У меня была в то время камнерезная мастерская, в которой еле теплилась жизнь. Потому что был кризис, аренда помещений взлетела космолетом с космодрома Байконур, цены на материалы тоже, на услуги и вообще на все что можно.
Я еще сражалась за свою мастерскую в надежде, что она выживет. И перевезла ее к папе на дачу, где он мне безвозмездно выделил строение, так до конца непонятного назначения. Сначала он там хотел сделать баню, потом кроликов завести, потом ребенок уговаривал его завести там страусов, но пока кролики и страусы делили помещение, его заняла я.
И вот, я моталась на своей розовенькой машинке на работу к папе на дачу, примерно через день за 80 км. Иногда одна (про это как-нибудь расскажу), иногда с ребенком. Но с ней преимущественно по выходным. Деточка общалась с дедом, я пилила каменья в мастерской, все были счастливы.
Иногда дедушке было лень общаться только с внучкой и он уходил к соседям. Там они с соседом немножко выпивали, травили байки и были счастливы.
У соседа было много своих внуков и он для них зимой строил горку. Когда его внуков не было, нашей разрешали кататься с горки сколько хочешь. Она и каталась сколько хочешь. Накатавшись, пришла ко мне в мастерскую с таким видом, что что-то напакостила, но не совсем поняла что.
— Мама, я ударилась немного, — сказала она и виновато посмотрела на меня.
— Сейчас посмотрим, — я повернулась и… упала в обморок.
***
Кататься было здорово. Даже лучше одной, чем с противными соседскими детьми. Они задаваки. Их много, и они ужасно шумные. Со мной катались дедушкина собака и моя. Они бегали вокруг горки. Дедушкина лаяла. А своего пса я катала с собой. Ему было страшно, но он катался.
Потом я заметила, то на горке появились капельки крови. Я расстроилась. Наверняка из носа опять пошла. Мама расстроиться и посадит сидеть дома. А там скукота. Я пощупала нос, но там все было хорошо. Кровь не шла, и я пошла кататься дальше.
Но капли все равно появлялись на горке. Я остановилась и проверила еще раз свой нос. Но там не было крови. Кровь капала с подбородка. Я потрогала, ранка была небольшая. Не пойду домой. Я постояла, вспомнила, как в садике Жанна Валерьевна объясняла, что надо прикладывать к носу, если идет кровь, холодное. Я зачерпнула снега и приложила. Он быстро стал красный.
Я не хотела пачкать снег у соседей и пошла тогда на свой участок. Зашла домой. Посмотрела в зеркало, ранка была небольшая. Правда, там что-то торчало беленькое. Ну раз небольшая, решила я, можно кататься дальше. Вытерла подбородок варежкой и побежала на горку.
Но капать стало больше и, я пошла к маме. Точно будет ругаться.
***
— Сейчас посмотрим, — сказала я и увидела кость подбородка.
Схватила ребенка и в панике, не зная, что делать, скорую вызывать? А в деревне есть скорая? И как скоро она приедет? Стала звонить папе, узнать какой номер скорой в этой деревне.
Папенька сказал:
— Спокойно!
Пришел через пять минут от соседей слегка навеселе. Посмотрел подбородок, сказал, что ничего страшного царапина.
Я хотела заорать, но сил не было.
— Надо скорую!
— Спокойно! — еще раз скомандовал папа. — До свадьбы заживет.
Силы появились и, я начала орать, что свадьбы не будет, если сейчас не найдем врача!
— Ладно, не ори, — махнул на меня папа, — поехали в Кыласово, там больница и дежурный наверняка есть. Только ты за руль.
Я-то наделась, что за руль сядет он, потому что руки у меня тряслись так, что мы вряд ли куда-то доедем.
Они с Сонькой сели на заднее сиденье. Я вцепилась в руль, с искаженным от ужаса лицом. Но, это уже проверено не раз — машину я могу водить в любом состоянии. Это уже на уровне автоматизма. Тело само включало-переключало скорости, давило на педальки и поворачивало. Папенька, поглядывая на меня в зеркало заднего вида, веселился и уговаривал, что до свадьбы точно заживет.
— Сонька, а ты замуж хочешь?
Сонька на тот момент была обеими руками за матримониальные планы деда и радостно соглашалась:
— Да! — и с воодушевлением рассказывала, какое у нее будет платье, какой муж и сколько детей.
Переживала и тряслась только я. И мне хотелось пристукнуть излишне веселого дедушку и отшлепать деточку, что б не повадно было.
© Г.Г.Шестакова, 2023 если вы хотите кому-то рассказать о моей статье, сделайте это через кнопку «ПОДЕЛИТЬСЯ». Спасибо. Просто копирование текста и выставление у себя в группе нарушает законодательство
Когда мы приехали в больницу, нас долго расспрашивали, потом долго искали доктора и я уже была готова сровнять больницу с землей, но пришла веселая же тетка в не очень свежем халате и сказала:
— Так, посмотрим. Надо шить.
— Надо так надо, сделайте уже что-то!
— Наркоза только нет, будем шить так.
— Ладно, — сглотнула я и посмотрела на дедушку и ребенка.
Детку уложили на кушетку. На ноги ей сел медбрат. Мне сказали держать руки.
Я судорожно улыбаясь, успокаивала совершенно спокойную детку.
— Так как тебя зовут? — в десятый раз спрашивала ее доктор. — В школу ходишь? Нет? Только в садик? Ну ладно. Терпи маленько.
И она на живую начала ее шить. Ребенок, как партизан не издала ни звука. Слезы катились градом, но она молчала.
— Ну вот, — доктор сунула мне в нос нашатырь, — скажи маме, что все хорошо, а то вон она зеленая и сейчас в обморок упадет.
— Мама, все хорошо, — сообщил ребенок чуть-чуть всхлипнув.
— Ну вот, — обрадовался дедушка в коридоре, когда мы вышли. — Я и поспать не успел! Сонька, до свадьбы заживет никто и не заметит шрама!
Когда мы добрались до дома, я уложила детку спать, выпила коньяка и хотела было пристукнуть деда за излишнюю веселость. Он выпил со мной, вздохнул и сказал совершенно серьезно:
— Ну вот, теперь можешь выйти во двор и поорать. А при ребенке надо держать себя в руках и не показывать, как тебе страшно.
