В СССР существовала строгая цензура. Прежде чем фильм доходил до того, чтобы его показали зрителю, собирался художественный совет, где решалось: какие сцены надо оставить, а какие убрать, так как они противоречат советской морали. То же самое было и в иностранных картинах. Их также просматривали и не допускали некоторые сцены к демонстрации на экране.
Интересно, что так и не увидели зрители и по какой причине? А пока не забудьте подписаться, мои дорогие, на канал
Белое солнце пустыни
Казалось бы, что может быть «этакого» в такой интересной картине? Оказывается, режиссёр снял жён Абдуллы в откровенном виде. Всё выглядело так. Женщины испугались и спрятались в баке, но строгий муж нашёл их и решил поджечь бак. Когда стало нетерпимо жарко, жёны выскакивали из бака, сбрасывая с себя всю ту одежду, в которую были облачены.
Интересно, что пришлось долго уговаривать непрофессиональных актрис сняться в такой сцене. Они с трудом согласились, но поставили условие, чтобы в съёмках принимало участие как можно меньше мужчин. Однако в итоге зрители пикантные кадры не увидели. Этого не смог допустить худсовет, состоящий из серьёзных чиновников.
И ещё одна сцена была вырезана из фильма, когда Катерина Матвеевна переходила ручей. Чтобы не замочить юбку, она подняла подол, оголив ноги. Было решено, что «неприкрытые ляжки» разлагают советскую мораль.
Экипаж
Остросюжетная картина вызвала бурные обсуждения после премьеры. И дело было не только в захватывающем сюжете. Многих зрителей поразила откровенная сцена, где сыграли Александра Яковлева и Леонид Филатов. На самом деле, это самое безобидное, что могло быть на экране.
В реальности от тех кадров, которые были отсняты, осталось всего 20 процентов. Всё остальное приказала вырезать цензура. Можно только себе пофантазировать, что могли бы увидеть советские зрители, если бы на экране покали весь материал.
А зори здесь тихие
В советском фильме о войне всего было два откровенных эпизода, но зрители увидели всего одного. Правда, его тоже могло бы не быть, если бы режиссёру не удалось отстоять эту сцену. Станислав Ростоцкий доказал, что эпизод, когда героини моются в бане, представляет собой художественную ценность.
Благодаря тому, что зрители могут созерцать красивые женские тела, становятся ещё более ощутимы все ужасы войны, где приходится сражаться молодым женщинам.
Второй эпизод, где героини загорают, вырезали, потому что цензура посчитала: и одной сцены для любования женским телом предостаточно.
Неизвестно, как бы зрители сегодня воспринимали вышеперечисленные картины с теми сценами, которые из них были вырезаны. Возможно, они только бы подогрели интерес и к без того популярным картинам, вошедшим в Золотой фонд советского кино.
