«Восход солнца»: что значила такая тюремная татуировка в СССР, кто из зэков имел право ее набивать. Рассказываю, показываю

Помните ту знаменитую сцену из «Бриллиантовой руки»?

• Собутыльник , Миша! А ну, как там у вас говорят, топай до хазы, — обращалась управдом Варвара Сергеевна Плющ к сотруднику милиции, замаскированному под обывателя. В том числе, обратив внимание на любопытную зоновскую татуировку «Миши» — восходящее солнце на кисти руки.

Но что же то была за татуировка? Что означала и кто из зэков имел право ее набивать? Рассказываю подробно.

Итак, солнце, выходящее из-за горизонта. Сразу скажу — накалывать себе подобный партак на кисти или предплечье имел только сиделец с немалым авторитетом. И очень часто дополнял сию наколку еще и словами «свобода», «утро» или просто «север».

Ибо, чаще всего, означала татуировка, что обладатель ее долгое время провел в лагерях на Крайнем Севере нашей страны. Познал голод и холод. Например, сидел на Колыме. Там, где солнце зимой появляется лишь на краткое время. А то и вовсе не появляется.

Количество крупных лучей у набитого светила при этом часто показывало, сколько именно лет топтал северные зоны обладатель татуировки.

Восходящее солнце также набивали себе сидевшие на малолетке юные заключенные. В их случае половинчатое солнце означало встречу взрослой жизни на зоне. И нежелание (или неумение) вести «привычный другим гражданам законный образ жизни, жить на-половину».

Не совсем ясно, откуда подобная татуировка взялась на руке честного капитана милиции Михаила Ивановича. Ибо в советскую милицию сидельцев точно не брали на службу. Потому скорее тюремное тату Михаила Ивановича сделано чисто для маскировки, лучше внедрения в уголовные круги. Чтоб за своего бандиты принимали, значит.

***

Впрочем, вообще-то делом Семен Семеныча в «Бриллиантовой руке» вообще-то должны было заниматься не милиционеры, а сотрудники КГБ. Именно «комитету глубинного бурения» в нашей стране поручались вопросы работы с иностранцами и контрабандой ценностей.

Однако шутить про Кэй-джи-би у нас в кино никто б не разрешил в конце 1960-х. И потому многоопытному Гайдаю пришлось ввести в свою знаменитую комедию именно милиционеров, а не чекистов.