Я покажу на примере детей. Когда мой муж приезжал на каникулы с Донбасса на Сумщину, в село, местные дети называли его «городський», «руський», для них это были слова-синонимы. Русский значит живущий в городе, не имеющий отношения к сельской жизни. Детей никто не учил этому, они говорили, как понимали.
Муж привозил с собой технические новшества, которые были популярны среди детворы на Донбассе. Маленький вездеходик, сделанный из катушки, кусочка мыла, резинки и спичек — самодельная машинка по-настоящему ездила по любой поверхности. Сельские дети раздавили ее сапогом.
На следующий год муж собрал собственного производства самокат. На Донбассе его делали из досок, подшипников и скоб, ездил он с оглушающим грохотом. Предложил мальчикам смастерить такие же и вместе гонять по селу, подшипники можно было взять у механизаторов. Дети посмотрели флегматично. Это же надо делать…
В 12 лет пытался научить их играть в пекаря. Нашли где-то асфальтную площадку, расчертили. Но сколько муж им ни объяснял, никто не мог понять смысла игры. Нет, правила они как будто усвоили, но то и дело спрашивали «а навищо це?» (а зачем это?). Так и не стали играть.
Хорошо, не хотите в пекаря, давайте бросаться яблоками. Придумал выстругивать лозину из дерева, на конец насаживаешь яблоко, размахиваешься, и оно летит, как ядро из пушки. Ну и попадает, конечно, тоже, как ядро. Если в лоб ударит, на ногах не устоишь. Разделил своих друзей на две команды, начали играть, но почти сразу разбежались по домам. Командных игр сельские мальчики не понимали.
Лет в 13 муж показал им, как выливать кастеты из свинца. Смысл был не в драке, а в самом процессе: ставишь кирпичи, между ними разводишь костерок, сверху баночка со свинцом, его надо расплавить. Потом во влажном песке делаешь выемку и заливаешь его туда. Разве есть такой мальчик, которого это действо оставит равнодушным? Нет, эта идея не получила у селян поддержки.
Когда муж при них сделал примитивную рацию из спичечного коробка и нитки и продемонстрировал, как она работает, его друзья смотрели так, будто это волшебство. Но никто такую же делать себе не стал. А навищо?
Они любили всей гурьбой гулять на выпасе с гусями. Могли часами лежать в траве и слушать байки. Рассвет, закат. Бог судил им созерцательный образ мысли, мечтательность и покой.
Когда муж пересказывал им прочитанную книгу, тут уговаривать было не нужно. Мне кажется, это у них национальное. Все украинцы любят небывальщину, истории, в которых можно летать на черте, а вареники тебе сами в рот прыгают.
Думаете, повзрослев, эти мальчики переменились? Нет, они все так же живут в созерцательности и мечте, только сейчас их мечта приобрела агрессивные формы. Им такую мечту подкрутили, что непонятно теперь, как из неё выгрести.
Хутор разбудили. Украинцам рассказали байку — байку о них самих. Человека, у которого нет своих мыслей и идей, очень легко превратить в фанатика чужой идеи.
По сути то, что происходит сейчас, это борьба города и села. Единственный обнадеживающий факт состоит в том, что все эти сельские мальчики безоговорочно, без всяких понуждений принимали русский язык. Муж приезжал туда и говорил, естественно, по-русски, как привык в городе. Казалось бы, этот единственный русский мальчик должен был усвоить язык большинства и ассимилироваться между украиномовными, но почему-то этого не происходило. В конце лета все дети в селе общались с ним на русском.
