Боюсь, если я хоть раз курну, могу снова сесть, Сергей Ершов дал большое интервью
В интервью Сергей Ершов рассказал, как пытался стать бизнесменом, и объяснил свое отношение к мату.
Сергей Ершов — соучредитель, автор, актер и продюсер «Уральских пельменей». В интервью на канале ведущего Андрея Пределина артист раскрыл подробности о том, как чуть не стал кандидатом в президенты. Он также рассказал, почему у него неудачно складывались дела в бизнесе, как он избавился от тяжелой зависимости, и объяснил, как относится к мату в юморе. Приводим самые интересные фрагменты из этой беседы.
Как Ершов пытался стать бизнесменом
— У меня просто родственник работал (возил воду фурами. — Прим. ред.) и предложил. Говорит: «У меня вода есть по дешевке». Я сравнил цены: она стоила 2,15 рубля, а здесь ее можно было по 6 продавать. Начали возить, а потом выяснилось: ни фига не хорошо, потому что ее тут, в Екатеринбурге, никто не берет, она дорогая. В общем, я не мог ее продать никак. Она стояла на складах, и как-то всё это без конца. В итоге я через год забросил это дело. Тем более я уже тогда начал ездить по командам, писать, и у меня это начало получаться как у автора.
Потом автосервис. У нас машины у всех появились, их надо было ремонтировать, а потом: «Давай свой сделаем». Я прямо снял бокс, купил автоподъемник, мне его залили, всё. У меня двое рабочих там было. Надо было заниматься, а я уже весь там был, в КВН, в написании, в юморе.
С тем же клубом ночным. Уже было понятно, что туда народ не идет. Всё дорого там было, неудобно, узко, потолки низкие — всё плохо было. Я в этой истории не особо разбирался, поверил просто одному знающему (как он говорил) человеку. Оказалось, что он ошибся, а я прогорел. У меня был момент, когда: «Ну всё, закрывайся, зачем ты тратишь деньги? Это же минус очевидный». Я подумал, что сейчас начнем возить артистов дорогих и всё пойдет, и еще вбухал денег.
Десять лет был зависим от азартных игр
— Недавно мы с Таней съездили в Казахстан. Неделю назад. Посидели в казино — 200 долларов выиграли. Я к фишкам не прикасаюсь. Мы 100 долларов вложили. Отбили две и спокойно ушли. Я на год наигрался.
Вот, кстати, когда ты делаешь что-то не то, надо останавливаться — и всё, я отрубил. Поклялся себе, что я к фишкам вообще не прикасаюсь.
У нас когда казино открылось, мы вообще оттуда не вылезали. Это же что-то новое, это же какое-то веяние современности! Сидишь, конечно, в казино, как в фильмах американских. Вовремя остановился.
Звезда «Уральских пельменей» — азартный человек
Начал курить в 36 лет
— Да это Пятигорск всё, они виноваты. Я когда с ними работал, курил после обеда одну сигаретку. Мне хватало. Не знаю зачем, просто так. А потом я начал чаще: две, три, четыре, пять в день, потом десять, потом пачку в день. Мы разъехались там все уже по своим делам, через полгода собрались — они все бросили курить, а я нет. Потом три пачки в день — это кошмар. Восемь лет это происходило: кофе, сигареты, недосып, алкоголь.
Всё это довело меня до цугундера. У меня появился гипертонический криз. Я помню, в Челябинске сидим — я был редактором, все команды отсмотрел. Программа собрана, всё закончилось, встаю — и тунь (падаю. — Прим. ред.). Меня там молодая команда казахов на руках потащила, на диван положили, вызвали скорую. Давление было под 200. В больнице неделю провел.
Мне врач говорит: «Вот всё, что ты делаешь, это еще более или менее. Но самое дерьмовое, что ты делаешь, — это куришь. Или перестаешь курить, или тебя так каждый месяц будут возить». Следующая стадия — это уже инсульт. До него мне не хватало буквально стакана кофе и пары сигарет. Меня спасло чудо какое-то. Я на этом остановился, и после этого меня как отрезало в больнице.
Я смог вообще не думать о сигаретах. Хотя где-то год я сижу с людьми и они так затягиваются — и я непроизвольно вдыхаю. Я точно боюсь, что, если я хоть раз курну, могу снова сесть [в больницу]. А я вообще не хочу туда, в эту историю. Это для меня какой-то ад.
Когда ты встаешь утром, а у тебя нет сигарет, или когда ты ложишься спать и понимаешь, что у тебя нет сигарет, ты утром проснешься и тебе нечего будет курить. Начинается паника. Что делать?! Это кошмар какой-то. Я не знаю, как с этим бороться. Серега Исаев, кстати, к моему удивлению, съездил к какой-то старушке, там она ему что-то нашептала — и он сам бросил. Удивительно.
Сергей Ершов курил восемь лет
Мат в юморе — это норма?
— Я, например, вообще не матерюсь. Дима Соколов не матерится по жизни. Мы просто прошли этот юношеский период, когда «и мне можно материться». Мы уже взрослые, кому что доказывать? Я, наоборот, сейчас пытаюсь как-то подобрать слова интересные. Русский язык и матерный — это два разных языка, и когда ты начинаешь их смешивать, ты убиваешь и тот, и другой.
Я не против мата, он может быть в определенном месте на определенное время. Смешные есть анекдоты. Есть частушка, которая без матерного слова перестает быть смешной. То есть существуют такие вещи, которые без мата никак, — я только приветствую, но надо знать время и место.
Хорошие стендаперы матерятся очень редко и очень точно. Я смотрю за стендаперами и я четко вижу уровень, где можно было сматериться, а где можно было и не материться. И те, что матерятся там, где можно было не материться, — я считаю, что это плохие стендаперы.
Они, наверное, считают, что они крутые, — ради бога. Это не есть хорошо, но если они так выражают свои чувства и, кстати говоря, может быть, свою агрессию, то пусть лучше они ее словами выкинут, чем начнут руками действовать или оружием.
Сергей Ершов считает, что в некоторых шутках мат может быть уместен
Как сын Александра Маслякова решил судьбу «Пельменей»
— Я не понимаю, почему Масляков и редактура тогда к нам относились более или менее с доверием. То есть: «Ладно, это «Пельмени», мы вообще не понимаем — они показывают хрень, а народ смеется». Масляков не понимал нас практически. Он на нас больше смотрел как математик. Он просчитывал: вот это будет смешно. От души очень редко смеялся.
Ходит байка такая: когда первый раз Василич (Александр Масляков. — Прим. ред.) нас увидел, он сказал: «Это что такое, что за фигня?» А у него Сан Саныч (сын Маслякова. — Прим. ред.) сидит заливается. Он так поворачивается и говорит: «Ты че ржешь?» Тот говорит: «Папа, это смешно». Сан Саныч решил нашу судьбу. Это в самом начале, еще в 1995 году было.
Собираются ли «Уральские пельмени» вместе
— Мы как-то вот отпраздновали двадцатилетие. Сколько получается уже? Десять лет назад. Нам уже тридцать, и что-то мы как-то лениво пока. Есть идеи взять фуру, написать на ней «Уральские пельмени» и от Владивостока до Москвы прямо на ней по всей стране поехать. Или вагон снять.
