На любой войне издавна существует такое негласное и неписанное правило, что мол нельзя стрелять в сбитых летчиков. Опускающихся на парашюте или уже приземлившихся.
Женевская конвенция стрельбу по сбитым летчикам вообще напрямую запрещает и считает нарушением законов войны (как будто на войне могут быть какие-то законы?).
Особо это правило действовало во вторую мировую, когда пилоты со сбитых поршневых самолетов медленно опускались на землю на своих нехитрых парашютах.
Да, ясное дело, правило это слишком часто уж нарушается. А иногда оказавшиеся на земле пилоты-герои сами отказываются сдаваться в плен, подрывая себя и врага гранатами. Как в случае с тем же Героем России Романом Николаевичем Филипповым, павшего смертью храбрых в Сирии 3 февраля 2018-го года.
Но все же негласный запрет на стрельбу по сбитым летчикам остается на войне правилом… Истинные воины никогда не позволят себе палить по парашютам сбитых пилотов или же по ним самим. Хоть с зенитного орудия на земле, хоть с другого самолета. Сейчас объясню почему.
На самом деле, правило такое пошло еще со времен первой мировой войны, когда еще и парашютов у авиаторов толком не было. Однако подбитые и шедшие на вынужденную вражеские аэропланы летчикам добивать не приветствовалось. Исключение разве что для доставшего всех Рихтгофена сделали союзнички, да, по одной из версий добитого на земле австралийскими солдатами же 
Севший на вынужденную подбитый Рихтогофен умер загадочной смертью сразу же после окружения австралийскими солдатами
Почему так? Объясняю
Начнем с того, что в первую мировую значительная часть военных летчиков происходила из дворян. Как тот же вышеупомянутый немецкий «красный барон». А там в аристократическом обществе эти все знаете ли, кодексы рыцарской чести и прочая ерунда действуют. К тому же на тот же 1914-й год летчиков еще очень мало было. И многие банально друг друга до войны хорошо знали если не в лицо, то по именам.
Во вторую мировую летчиков уже стало много. Однако многие если сами не прошли школу первой мировой, то учились летному делу у ее асов. А потому также твердо усвоили правило не палить по сбитому противнику, приземляющемуся на парашюте.
Кстати, в истории зафиксирован и один обратный случай — сбитый в Бирме в 1934-м году английский пилот Оуэн Баггет, опускаясь на парашюте, умудрился сбить из пистолета пролетавший рядом японский истребитель. Удачно в кабину врага попал, да
Кроме того, сбитый приземляющийся на том же парашюте вражеский летчик вообще-то не несет никакой угрозы. Особенно над территорией сбивших его противников. Его спокойно возьмут в плен, допросят с пристрастием, узнают много интересного. Потом отправят в лагерь военнопленных. В любом случае, вряд ли уже сбитый летун к своим вернется в обозримом будущем.
Кстати, немецкие приказы второй мировой как раз не велели солдатам с земли стрелять по сбитым советским летчикам, если те садились на контролируемой Вермахтом территории. Но можно было, если сбитый русский пилот опускался на советскую.
Сбивать летчика, что приземляется на парашюте, это для его преследователя еще и дополнительная трата драгоценных топлива/времени/боеприпасов. Во время бессмысленной погони за уже по сути нейтрализованным врагом летчик может легко угодить под огонь других самолетов противника. Или же банально отвлечься от исполнения поставленных командиром актуальных боевых задач.
Ну и плюс банальное алаверды. Не стреляя в сбитых вражеских летчиков, сторона XXX надеется, что враг в свою очередь пощадит и ее собственных отлетавшихся летунов. Тем более, что летчик-истребитель тот же, он как бы не пехотинец или танкист, явно никаких военных преступлений против мирного населения не совершал. Войну вообще видел только с высоты птичьего полета…
Любопытно, что правило не стрелять в парашютистов ни разу не распространяется законами войны на десантников. Ну это-то и понятно, бойцы ВДВ они как раз приземляются уже с целью нанести вред противнику на земле.
Всем спасибо за внимание, надеюсь, было интересно
